Мединский — РБК: «Кто у нас либералы? Интернет-кликуши и их кумиры?»
Министр культуры РФ Владимир Мединский
Фото: Катерина Садовски для РБК
РБК поговорил с министром культуры РФ Владимиром Мединским о его любимом детище — Российском военно-историческом обществе (РВИО), а также о либералах, родственниках и 28 панфиловцах.
«Золотой фонд добросовестности»
— Что для вас значит Российское военно-историческое общество?
— Очень важная, очень нужная организация. Участвовать в создании такой, если честно, мечтал давно. Крайне благодарен обстоятельствам и Владимиру Владимировичу [Путину] лично за то, что он своим указом воссоздал РВИО и поставил перед нами задачу по его возрождению.
— Вы с детства увлекались военной историей? Если я не ошибаюсь, военными были и ваш отец, и ваш дед.
— Да. Деды воевали, дядья воевали. Помню, еще лет в семь запоем прочел «Книгу будущих командиров», с тех пор она у меня в библиотеке. Правда, сына никак пока не могу заставить ее прочитать. А вы ее сами читали?
— Нет.
— Что вы, это, наверное, была лучшая книга в СССР по военной истории для школьников. В ней прекрасным языком изложена вся история войн и героев — от спартанцев до Великой Отечественной.
— Насколько я понимаю, ваш отец, Ростислав Игнатьевич Мединский, исполняет функции советника РВИО?
— Да, занимается, в том числе, связями с ветеранскими организациями. Он служил в первых соединениях МБР [межконтинентальных баллистических ракет], прошел и Чехословакию-68, и Афганистан, и Чернобыль, восстанавливал после землетрясения Спитак, — опыт огромный.
— Не боитесь упреков в конфликте интересов?
— Что?! Какая у вас извращенная логика. Да я горжусь тем, что здесь работает мой отец. Несмотря на его возраст, не могу его заставить приезжать к обеду, хотя он работает на полставки. Он все равно ездит на работу с раннего утра — два часа в одну сторону.
— Готовясь к интервью, я прочла много статей о вас. В том числе и о вашем бывшем бизнесе. Правильно ли я поняла, что часть тех, с кем вы работали в бизнесе, теперь работают в Министерстве культуры и его подведомственных учреждениях? Егор Москвин, ваш бывший бизнес-партнер, занимал должность статс-секретаря РВИО.
— Вообще-то я еще с конца 1990-х в политике, и из этого мира друзей у меня, наверное, больше. Но, думаю, любому человеку комфортнее общаться со знакомыми людьми, с теми, чьи недостатки и достоинства он досконально знает. Это называется команда. Я горжусь тем, что с 1990-х — страшно подумать, уже почти 25 лет — мы работаем и поддерживаем отношения. Правда, отнюдь не в системе Минкультуры, как вам кажется. Москвин — в РВИО. Сергей Михайлов, тоже мой партнер по бизнесу в 1990-х и один из лучших медиаменеджеров страны, возглавляет ТАСС. Ренат Досмухамедов, с которым мы начинали в 1990-е, дослужился до замминистра по налогам, до сего года был торгпредом РФ в США.
— Несколько выставок РВИО организовывали в подведомственном Минкульте РОСИЗО, где заместителем директора работает ваша родная сестра Татьяна.
— РВИО не является «партнером» РОСИЗО. В разное время делали с их участием пару выставок — но там были задействованы и другие организации. РВИО, кажется, еще хотело привлечь РОСИЗО к организации выставки «Помни, мир спас советский солдат», которая сейчас будет экспонироваться в Польше. В итоге военно-историческое общество решило, что дешевле организовать логистику собственными силами.
О том, что моя сестра работает в РОСИЗО, я узнал последним. Это инициатива и решение Зельфиры Трегуловой [до недавнего времени — директор РОСИЗО, сейчас — руководитель Третьяковской галереи], которая — с ее-то авторитетом — сама решает внутренние кадровые вопросы. Что можно сказать? Моей сестре очень повезло. И РОСИЗО повезло: Татьяна — знающий и опытный специалист. Только мне не повезло — вынужден отвечать на вопросы журналистов.
— Фондом «Целевой капитал РВИО» объемом в 300 млн руб. управляет Газпромбанк. Директор фонда — бывший сотрудник вашего рекламного агентства «Корпорация Я» Елена Кречетова.
— Да, я Кречетову знаю много лет, она работала у меня с начала 1990-х. Она входит в число людей, которые являются золотым фондом добросовестности, честности, порядочности. Что важно, из «Целевого капитала РВИО» деньги пока ни на что не выделялись: они только копятся.
— Можно ли контролировать процесс работы с друзьями и родственниками так, чтобы они не получали заказы от Министерства культуры?
— Количество моих так называемых друзей и родственников, о которых я узнаю из СМИ, стремительно увеличивается: в «Единой России» — одно, в Госдуме — другое, сейчас — третье. Вообще, вы знаете, у меня все знакомые. Если работу делает госучреждение РОСИЗО, они что, мне не знакомы были раньше? А если тендеры выигрывает компания «Эпос», которая до этого тысячу раз выигрывала тендеры Министерства культуры, то это тоже что-то значит, да? Я знаю эту компанию, они исторически много работают с нашими музеями. Есть еще «Первый канал», ВГТРК, НТВ, канал «Культура», десятки кинопродюсеров, работающих с Минкультуры... Я, знаете ли, со всеми хорошо знаком, со многими общаемся по-дружески, это моя работа. Вы лучше их спросите — легче ли им от знакомства этого работать с Минкультуры? Не стесняйтесь: берите контакты, обзванивайте, спрашивайте.
— Вам комфортно работать со своей командой?
— Министерство работает с теми, кто побеждает на конкурсах, чья цена ниже рынка, а качество — выше.
«Хорошо бы тебя в окоп против танка»
— Военно-историческое общество осуществило порядка 60 больших проектов, у самого РВИО очень представительный попечительский совет — Владимир Евтушенков, Год Нисанов, Владимир Якунин. Сами собирали?
— Проектов уже было более 300 — хотя, вы правы, что называть крупными... Приглашения в попечительский совет направлял частично я, частично приглашал Рогозин [Дмитрий Рогозин является председателем попечительского совета РВИО; соучредители общества — Минкультуры и Минобороны], частично совет собрался сам. По зову сердца пришли.
— РВИО возводит памятники на пожертвования, при этом утвержденный Министерством финансов бюджет РВИО на 2015 год составляет 325 млн руб. На что идут эти деньги?
— На самом деле субсидия — 265 млн руб. Вы посчитали еще несколько «проходящих насквозь» через РВИО «допок» — в частности, средства на программу, которую РВИО ведет вместе с «Ростуризмом»: школьные экскурсии «Дороги побед». Эта программа — из средств по линии образования — передана де-факто под координацию и контроль «Ростуризма». РВИО лишь отслеживает отчетность и содержание.
— Хорошо, на что идут эти деньги, если многие проекты РВИО делаются за счет внебюджетных денег?
— Например, на работу поисковых экспедиций, на организацию военно-исторических лагерей — при этом лагеря у нас максимально экономичные, дети — в палатках, офицеры и педагоги работают практически за идею. И еще около 60 больших проектов за два года.
— Я слышала, сейчас РВИО будет делать три дополнительных военно-патриотических лагеря: один в Севастополе и два в Крыму, в районе Балаклавы.
— Точные места пока назвать не могу, вопрос решается. Хотели бы в идеале сделать стационарные лагеря.
— Заместитель исполнительного директора РВИО Владислав Кононов сказал мне, что в этих лагерях будут растить поколение с другими приоритетами, нежели потребление, «Макдоналдс», кока-кола.
— Я вам расскажу, каким должен быть детский лагерь. Ребенка нужно разбудить в 7 утра, а дальше сделать так, чтобы он был 12 часов занят чем-то полезным. В нашем случае это будет спорт, военно-прикладные занятия, занятия по военной истории и литературе, уроки по истории родного края. Вечером — правильное кино.
— РВИО, в частности, поддерживает производство фильма «28 панфиловцев». Считается, что это красивый вымысел журналистов газеты «Красная звезда», и никаких 28 панфиловцев не было.
— Я читал много версий — и версию «Красной Звезды», и военной прокуратуры, и исследования академика Куманева, который лично брал интервью у выживших панфиловцев и который подтверждает цифру 28, просто они не все погибли. Скорее всего, предполагаю, вообще никто не знает, сколько бойцов именно этой 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка из дивизии Панфилова условной численностью при полном комплекте до 130 человек остались в живых в траншеях, когда 16 ноября 1941 года на них у разъезда Дубосеково поползли фашистские танки. А 28 было бойцов или 128 — мы не знаем.
Фронтовой корреспондент «Красной звезды» привел те цифры, которые были известны на тот момент: он же оперативную газетную заметку писал, а не историческое исследование. Так получилось, что именно цифра 28 вошла в легенду. Этого достаточно для Истории с большой буквы — мы же, подчеркиваю, не об академической науке сейчас говорим. Цифры в данном случае условны. Безусловно то, что эти люди, не имея артиллерии, а лишь одну противотанковую пушку, раздолбанную в самом начале боя, с помощью противотанковых гранат, винтовок и «коктейлей Молотова» остановили бронетанковую лавину, уничтожив при этом 17 танков. И это — факт.
А те, кто пытается «уязвить» легенду лукавыми как бы «научными» подсчетами — занимаются словоблудием. Им я могу посоветовать только одно: хорошо бы была машина времени, и тебя — ковыряющегосяся своими грязными жирными пальчиками в истории 1941-го, — тебя бы в окоп с гранатой против фашистского танка. Мое убеждение: надо прекратить отвратительное обмусоливание этой темы.
«У меня нет идеалистических иллюзий»
— Вы считаете себя популярным министром?
— Мне кажется, в таких категориях оценивать работу министра странно. Как-то Дмитрий Анатольевич [Медведев], выступая в Думе, остроумно заметил: министр, который нравится всем, — это человек, который, скорее всего, не вполне справляется со своими обязанностями.
— Правда, что вас на должность министра культуры Владимиру Путину рекомендовали Владислав Сурков и Никита Михалков?
— Опять двадцать пять... А еще Борис Грызлов, Вячеслав Володин и Дмитрий Анатольевич Медведев, да? Я не собираюсь это комментировать, но могу сказать только одно: рекомендацией каждого из этих людей я бы бесконечно гордился.
— Ваша молодость пришлась на либеральные 1990-е годы. Сейчас в большой моде возврат к корням и истокам. Вы в 1990-е какой концепции придерживались?
— Первые книги о своем взгляде на историю России я написал еще в самом начале нулевых. Почитайте.
— Если вы были горячим патриотом уже тогда, то Москва образца 1990-х вас должна была раздражать.
— В 1990-е годы я работал в бизнесе, хотя происходящее вокруг меня, естественно, не вдохновляло. Потом, знаете, люди развиваются, меняются... Я в 1991 году две ночи провел...
— ...У Белого дома?
— В Белом доме, непосредственно в нем. Был корреспондентом газеты «Россия». Мы печатали листовки, разносили их в толпе, стоявшей перед Белым домом. Вели пропаганду.
— А сейчас?
— История не имеет сослагательного наклонения. У меня сегодня нет идеалистических иллюзий по поводу тех событий. А тогда... Все студенческие и 1990-е годы проработал в избирательных штабах, первое время — самых отчаянных либералов и демократов. Прошел все ступеньки — от агитатора и расклейщика плакатов до начальника штаба и руководителя кампании.
— Вы до сих пор считаете себя либералом?
— Я считаю, что это слово опорочено и оплевано. Его дискредитировали люди, которые считают себя либералами, таковыми не являясь. Кто у нас либералы, вы мне скажите? Интернет-кликуши и их кумиры? Это не либералы, это тоталитарная секта — по части терпимости те, кого принято именовать «мракобесами и ретроградами», гораздо терпимее и объективнее так называемых либералов.
Светлана Рейтер