instagram (1)
Министерство
Министерство
Деятельность
Деятельность
Контакты
Контакты
Размер шрифта:
a
a
a
Цвета сайта:
ц
ц
ц
Изображения:
Настройки
Настройки шрифта:
Выберите шрифт Arial Times New Roman
Интервал между буквами (Кернинг) Стандартный Средний Большой
Выбор цветовой схемы:
Черным по белому
Белым по черному
Темно-синим по голубому
Коричневым по бежевому
Зеленым по темно-коричневому

Олег Рыжков: «Наследие - такой же ресурс России, как и природная рента»

Олег Рыжков: «Наследие - такой же ресурс России, как и природная рента»


Сайт «Хранители наследия», 29 марта 2017 года

Первое интервью новый заместитель министра культуры РФ, который будет курировать сферу сохранения культурного наследия, дал нашему сайту

«МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ - ЕДИНСТВЕННЫЙ ЗАКАЗЧИК»

- Олег Владимирович, пришлось ли Вас уговаривать занять этот ответственный пост? Ведь в прежнем статусе руководителя АУИПИК Вы могли взирать на происходящее в сфере охраны и реставрации памятников несколько со стороны: как начальник эффективного подразделения и советник. В роли замминистра Вы принимаете ответственность за все, что происходит. Любой промах госорганов, неудача, что-нибудь упадет, развалится - будут говорить: «Куда смотрит министерство культуры и лично товарищ Рыжков?!» И Вам придется за все это отвечать.

- Уговаривать не пришлось. Я понимал, с чем столкнусь. Три года я этим занимался очень плотно в формате Агентства. За это время Агентство изменилось, и такую же цель мы ставим на уровне министерства. Миссия Минкультуры России в сохранении наследия должна быть более ярко выражена. И акценты нужно расставить немного по-другому.

Министерство культуры, поскольку оно практически единственный заказчик (не секрет, что 90% работ по реставрации и сохранению оплачиваются из бюджета и заказываются Минкультуры), имеет возможность – и должно -  непосредственно влиять и на реставрационный рынок, и на подходы к этой работе. Отстраивать всю систему сохранения наследия в стране, выступая как главный инвестор. Минкультуры является источником планов и посылов, обладает всеми инструментами, чтобы отстроить рынок сохранения наследия в части госзаказа. Если оно сделает это правильно, то отрасль заживет. Что входит в миссию Минкультуры?

В первую очередь, забота о том, чтобы у нас была полноценная реставрационная отрасль: наука, образование, производство и некая идеологическая часть, которая выстраивает ориентиры:  ради чего все это делается. Условно говоря, когда мы создавали атомную бомбу, у нас была цель – защита Родины. Когда осваивали космос – тоже защита Родины и открытие человечеству дороги к другим мирам. В нашем случае Минкультуры должно сформулировать основные подходы, идеи и цели работы отрасли и, являясь крупнейшим заказчиком, управлять ей так, чтобы отрасль была образцовой. Впоследствии,  когда отрасль отстроится, частный собственник и инвестор увидит, что перед ним не какой-то непонятный реставратор, который за покраску стены возьмет в 10 раз дороже. Он увидит, что сохранение наследия – это серьезная и интересная задача, решение которой приводит к определенному позитивному результату, в том числе экономическому.

Второе, за что отвечает Минкультуры – это популяризация. Привить всему обществу любовь к наследию, вкус к его сохранению – миссия министерства. Пока этого не будет – наш голос будет голосом вопиющего в пустыне. Одни нас не слышат, потому что им все равно, другие – потому что у них противоположные цели.

Тема наследия должна стать модной. Жить в объекте наследия, работать с ним – должно стать модным, престижным. Англичане ведь справились с этой задачей. У них стоимость жилья в старых зданиях стала выше, чем в новых. Избитый пример: картины старых мастеров стоят всегда дорого и обладают большей ценностью, чем современные.

Когда в процесс сохранения наследия будет вовлечено все общество, уже другие механизмы заработают. Что мы пытались в АУИПИК сделать: разжечь этакий благостный огонь, который не уничтожает, а воскрешает. И на уровне министерства теперь надо такую задачу ставить.

СПРОС НА ЧЕСТНЫХ КАМЕНЩИКОВ

- На уровне философии вопроса – понятно. А что будет на уровне практических шагов?

- В первую очередь должны быть изменены подходы. Должен быть изменен подход к объектному формированию ФЦП «Культура России». Как, на каких основаниях там объекты появляются - я, пока работал в Агентстве, так и не понял. Этот процесс нужно сделать более открытым для общества. Вытащить списки из кабинетов, где руководствуются бюрократической логикой. Они должны становиться предметом более широкого экспертного и общественного обсуждения. Денег на все памятники не хватает, а потому тем более четко надо выбирать объекты, сохранение которых может послужить путеводной звездой для сохранения остальных.

Здесь мы будем предлагать министерству и министру резко повысить роль Федерального научно-методического совета в этом отборе, в формировании объектного состава ФЦП. Чтобы появилась какая-то логика сохранения и отбора. Такую логику можно отстраивать на уровне идеологии.

Например, мы знаем, что у нас живы технологии сохранения деревянного зодчества, которых нигде больше нет. Почему мы не выделяем в отдельный блок и не занимаемся серьезно не просто сохранением отдельных зданий, а сохранением технологий работы с деревянным зодчеством?

Я более чем уверен, что если даже сейчас прилетят инопланетяне и дадут нам столько денег, сколько надо – мы все равно ничего не сохраним. Потому что у нас инструмент затупился. А вот содержать инструмент в порядке – это Минкультуры может.

Важнейшая часть процесса – это образование. Минкультуры должно сейчас очень внимательно проанализировать ситуацию и добиться, чтобы на объектах работали люди, получившие специальное образование. Не просто человек с аттестатом, не фирма, получившая лицензию, а люди, специально подготовленные для этой работы. Мы должны быть уверены, что у нас существует определенная школа подготовки, которая дает качественный результат. А не бумажку об окончании… И надо вводить совершенно конкретные экзамены. Вот буквально так: человек должен прийти и на глазах у всех сложить фрагмент кладки, протянуть штукатурную тягу, вытесать чашу в бревне и т.п. К памятнику должны прикасаться только те, кто умеет это делать.

Мы будем вводить такие экзамены, с теоретической и практической частью. И тогда начнет восстанавливаться мастерство, которое теряется. Будут места, где такую подготовку можно получить. Сейчас, даже если, условно говоря, честный каменщик захочет научиться все правильно делать, сложно ему будет найти место обучения… Нужна же артель, чтоб тебя там формировали и доводили до ума… Ну а Минкультуры, в свою очередь, должно формировать спрос именно на честных каменщиков. Это стандартная система подготовки специалистов. Ее просто надо применить.

Сложнее дело с архитекторами-реставраторами и их подготовкой. Здесь нужны такие коллективы, где есть старейшина, среднее звено, подрастающее поколение. Ни один университет, будь он хоть трижды МАрхИ, не даст готового архитектора-реставратора. Должны быть дополнительные курсы, дополнительное образование.

Вот у нас, например, в Музее архитектуры есть богатейшие фонды, с их помощью можно вполне эффективно готовить архитекторов-реставраторов. И мы с музеем будем об этом разговаривать.

И важно, конечно же, готовить управленцев, чиновников, которые будут инспекторами, будут организовывать процессы реставрации. Разбираться в юридических вопросах, в работе с персоналом.

Вот такие три блока специалистов, которых сейчас не хватает, систему подготовки которых надо  развивать. В этом вообще ничего сложного нет, просто этим нужно системно заниматься. Все эти подходы в нашем образовании давно есть, материальная база есть. Надо формировать соответствующий спрос, поставить себе такую цель.

И наконец, важный блок – наука. Отрасли химии, физики, биологии, которые посвящены старым зданиям. Интереснейшая вещь! Скажем, очистка поверхности лазером – у нас в Санкт-Петербурге есть специалисты мирового уровня по этой теме. Мобильные лаборатории: чтобы мы могли приехать с современной аппаратурой в любой памятник и провести все необходимые замеры и анализы. Мы луноходы делаем, неужели мобильные лаборатории не сделаем? Применение научных методов имеет традицию, базу и основы у нас в стране, просто стали про это забывать. А ведь это очень интересно для молодых ученых, физиков или микробиологов – работать с памятниками. Я сталкивался с настоящими фанатами этого дела в Европе. Мы посещали такие лаборатории во Франции и Италии. Там молодые ребята-исследователи сразу стараются все новинки у себя применить. Применением научных методов в работе с наследием мы обязательно специально будем заниматься, будем взаимодействовать с лабораториями.

- Прошел год после того, как грянуло «дело реставраторов». Какие уроки вынесло из него министерство? Какие выводы сделаны? Что предпринято, чтобы подобное не повторилось?

- Все это еще не закончено. Безусловно, шаги предпринимаются, но процесс занимает много времени. Много времени было потеряно, я сейчас говорю не только о реставрации. Чтобы все наверстать, одного года мало. Министерство старается, и надеюсь, с моим приходом процессу будет дан новый импульс.

Продолжает действовать наша рабочая группа по реформированию реставрационной отрасли. Мы доведем ее программу до конца, обобщим все, что наработали,  утвердим и издадим ее рекомендации. Руководствуясь ими, будем действовать. В какой-то части это и будет ответом министерства на произошедшее.

- Сейчас много говорится о системе конкурсов, что в них не учитываются показатели качества, а выигрывает кто попало. Ваше отношение к ФЗ-44? Надо ли выводить реставрацию из-под действия этого закона, как многие предлагают, или же можно в рамках этого закона работать нормально?

- Можно в рамках ФЗ-44 сделать нормальную систему. Мы сейчас будем внимательно изучать опыт Москвы и ее департамента по конкурентной политике. Нужно немного подняться над проблемой. И заниматься не организацией торгов по ФЗ-44, а формированием конкурентной здоровой среды в реставрации. Тогда будет правильный результат. Это означает, что те, кто выходит на конкурс, должны быть порядочными фирмами и партнерами, и мы в них должны быть уверены. Потому что когда порядочные, как сейчас, конкурируют с непорядочными – это не организация торгов по ФЗ-44. Это упущение того ведомства, которое формирует конкурентную среду. Повторюсь, здесь кроме Минкультуры игроков нет. Поэтому министерство должно сформировать нормальную конкурентную среду, чтобы подрядчики становились порядочными. Это сложно сделать. Но идеологически должно быть так. И тогда хоть какой закон – все равно будет работать.

А как подрядчик должен стать порядочным? Мы уже про это сказали: у него должны быть специально подготовленные люди, которые прошли специальную школу и которые  связали свою жизнь с этой сферой. Плюс общественное мнение. Ведь рынок знает всё про всех, у каждого своя история и репутация. Есть инструмент формирования «черных списков»,   есть многие другие варианты действий. Все зависит от позиции заказчика.

- Сколько же лет может занять формирование здоровой среды?

- Это не быстро, но это единственный путь. Идеал недостижим. Даже если вы отмените ФЗ-44, порядочность подрядчиков вы этим никак не поднимете. Разве 44-й закон делает подрядчиков непорядочными? Дело не в законе, а в отношении к процессу и подрядчиков, и заказчиков.

НАСЛЕДИЕ ПЛЮС

- В АУИПИК есть солидный опыт управления объектами культурного наследия. Он будет внедряться в практику всего Минкультуры или останется в рамках агентства? И в этой связи, какова судьба разработанного во многом на основе этого опыта стратегического проекта «Сохранение культурного наследия», предложенного Правительству Минкультуры в конце 2016 года?

- Стратегический проект мы развиваем. Его курирует статс-секретарь министерства Александр Журавский. Мы не теряем надежды пробиться. Состоялось несколько обсуждений в Агентстве стратегических инициатив. Сейчас мы сформировали проект, который получил условное название «Наследие плюс». Идея приобретает форму, понятную для тех, кто задает вопросы, зачем сохранять наследие – с точки зрения материальной. С точки зрения не материальной – понятно: это патриотизм, идентичность, корни, красота. Мы отталкиваемся от того, что наследие у нас настолько богатое, что может стать основой для инноваций и привлечь интерес именно молодежи как среда для будущей креативной деятельности. Формулируем пока в виде коротких слоганов: наследие плюс технологии; наследие плюс бизнес (то, чем занимается наше Агентство); наследие плюс творчество, наследие плюс знание.

Мы стараемся добиться стратегического понимания, что наследие – это ресурс для экономического роста, если с ним правильно работать. Это то же, что природная рента. Что такое для России была нефть в конце XIX века? Понадобилось изобрести двигатель внутреннего сгорания, чтобы ценность нефти себя явила.

Так что наш стратегический проект несколько трансформировался. Мы постоянно находимся в диалоге: стремимся сделать нашу идею понятной тем, кто не погружен в нашу тему, чтобы они находили ответ на вопрос «зачем сохранять».

Пока что судьба приоритетных проектов развивается сложно. Но к тому времени, когда они будут востребованы, наш проект должен «быть в обойме».

Что касается опыта Агентства, то он будет выражен в том, что мы ужесточим требования к техническому заданию на проектирование. Оно должно не только отвечать на вопрос, как восстановить старое, но и говорить о том, как сделать его полезным сегодня. Линейные схемы типа «нужно просто сделать еще один музей» - нужно изживать. Нужно делать коммерчески эффективные музеи. И это не так сложно, просто надо включить голову, привлечь молодежь.

А НЕ ВВЕСТИ ЛИ ИНСТИТУТ КОМИССАРОВ?

- Давайте поговорим о повседневной практике госохраны памятников. Например, о печальных случаях реставрации знаковых объектов культурного наследия. Скажем, деревянная церковь XVII века в Яндомозере, которую по разрешению Минкультуры РФ в 2016 году стали перемещать в соседнее село. Все было сделано по закону, с экспертизой, по согласованному проекту - но результат плачевен. Памятник фактически на грани утраты. Церковь разобрали, начали перевозить, перевезли не все, она теперь лежит в трех местах на своем «маршруте». Должны были собрать в октябре 2016 года – не смогли, «забыли» про фундамент. При этом Минкультуры РФ осталось, по большому счету, в стороне, как будто это безобразие его не касается. Вам не кажется, что хотя бы для таких проектов, связанных с особо ценными памятниками, нужна система более действенного контроля за происходящим в регионах? Как более эффективно устроить взаимодействие с региональными органами? Может, ввести институт контролеров - да хоть комиссаров - которые в таких экстраординарных случаях имели бы экстраординарные полномочия?

- Такая задача стоит. У нас же есть управления Минкультуры в федеральных округах. Надо внимательно посмотреть, как их роль поднять, может, как-то их активизировать. То, о чем вы рассказали –  вопиющий случай бардака. К сожалению, нередкий.

Бороться будем. И это можно делать только одним путем: брать человека в Минкультуры, который это сделал или допустил – и выставлять на улицу и больше не подпускать к этим темам. Проводить конкурсные процедуры, отбирать нормальных людей и давать им возможность этим заниматься. Здесь поможет только кропотливая работа с кадрами.

- Тут проблема еще в том, что невозможно оперативно вмешаться в пагубную ситуацию. В данном случае ведомства действовали, как они привыкли. Минкультуры Карелии отправляло предписания провести работы, хотя бы укрыть материал храма полиэтиленом, подрядчик отвечал, что денег на это нет. На эту переписку уходят месяцы. Нужен инструмент оперативного вмешательства в ситуацию. Чтоб приехал на объект человек и сказал: все, так невозможно, стоп, делаем вот так-то.

- Такой инструмент существует. Он называется выездные совещания. Но не просто собрались-поговорили. Человек, облеченный властью, должен приехать на место, собрать всех ответственных, принять решение и добиваться его воплощения.

- Но тогда надо отстроить вертикаль госорганов. Сейчас региональные департаменты и управления охраны памятников слабо подчинены Минкультуры.

- Всегда есть губернатор, который не равнодушен. Возможно, до него не донесли серьезность ситуации. Местная власть не равнодушна. Но, согласен, Минкультуры есть над чем поработать. Однако я не вижу проблемы в том, чтобы в подобном вопиющем случае человек в ранге заместителя федерального министра поехал на место, пригласил туда губернатора и обсудил бы с ним ситуацию. Я вас уверяю – к вечеру накрыли бы храм пленкой. Сами бы засучили рукава.

- Одного замминистра на всех не хватит.

- И не надо. Это должно работать показательно. Три-четыре случая –и дальше все наладится. Если знают, что обратят внимание, будет наказание - впредь не будут допускать подобных случаев. Это как с детьми. Если ребенок знает, что ничего не будет за шалость, не выбьешь из него дурную привычку. Неотвратимость наказания важна. Причем я не имею в виду жестокое наказание, иногда строгого взгляда матери достаточно. Но здесь важно, чтобы такой подход работал системно - это наведение элементарного порядка. И важно, чтобы эти сигналы напрямую поступали «наверх», потому что аппарат их гасит. Думаю, министерству нужно ввести режим прямого общения с активистами-общественниками. Это будет тяжело для человека, который будет все это выслушивать, но такая форма должна быть.

«РЕЖИМ ПРЯМОГО ОБЩЕНИЯ С АКТИВИСТАМИ»

- Есть ведь поручение Президента РФ о привлечении общественных организаций к охране культурного наследия и даже наделении их определенными функциями и полномочиями. Правда, непонятно пока, как оно выполняется.

- Мы можем при Минкультуры сформировать отдельный совет градозащитников, общественников. Мне кажется, с ними по проблемам наследия нам нужно отдельно встречаться. Если вы подготовите материалы и предложения, мы готовы такие встречи проводить, хотя бы раз в месяц. Чтобы я тоже все понимал и чиновничий пласт в какой-то момент отодвигал. Более чем уверен, что через три-четыре встречи ситуация начнет меняться.

- Считаете ли вы, что что-то нужно изменить в структуре департаментов министерства, которые ведают наследием?

- Акценты нужно расставить. В Минкультуры первое, что нужно создать – это серьезный технический надзор и серьезную службу заказчика. Мне неловко становится, когда руководитель большого музея или театра, искусствовед с  именем, вдруг начинает докладывать по поводу "стены в грунте", которая необходима для строительства нового корпуса. И я понимаю, что он это делает потому, что министерство недорабатывает, министерство не дало ему профессионального заказчика. Ты отстраиваешь, предположим, театр как духовную субстанцию, кто-то должен отстроить его как материальную. Да, ты можешь поставить задачу, но ты не должен бегать за подрядчиками и выяснять, почему цемент не завезли. А сейчас театры, музеи вынуждены создавать свои управления капстроительством. Это неправильно. В одном из крупнейших музеев - отдел из 20 человек! Этот отдел должен подчиняться главному заказчику, министерскому. Да, на период работ можно разместить такую группу в музее. Но руководитель музея не должен докладывать о результатах работы этой группы. Это ему участники группы должны докладывать регулярно о состоянии дел. Закончились работы – группу перебросили на другой объект. Но должен быть в Минкультуры центр в форме высокоорганизованного и профессионального заказчика. Это обязательно. Сейчас такого нет. И у меня большие претензии к тому, как это организовано, и к профессионализму тех, кто этим занимается. Потеряно столько времени, столько проектов загнано в тупики. Это не камень в огород предшественников. Но видимо, усилий было предпринято недостаточно.

Второе – необходимо формирование подразделения, которое будет заниматься созданием нормальной конкурентной среды.

- У вас есть от министра некий карт-бланш?

- Да. Доверие к нашему подразделению и предлагаемым шагам со стороны министра есть.

Досье.

Олег Владимирович Рыжков родился 28 августа 1968 года в Москве.

В 1993 году окончил МИФИ по специальности «Инженер-физик». В 1997 году - МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «Юриспруденция».

С 1993 по 1995 год работал ведущим инженером Института физико-технологических исследований Академии технологических наук Российской Федерации.

В 1995 - 1997 гг. - заместитель управляющего инвестиционного фонда содействия ветеранам «Ветеран-инвест»; главный специалист Коммерческого банка «Объединенный инвестиционный банк».

В 1997 году назначен замначальника управления Комитета по управлению имуществом Москвы Департамента государственного муниципального имущества.

С 1999 по 2005 год – начальник управления, заместитель руководителя Московского земельного комитета.

С 2005 по 2010 гг. - первый заместитель руководителя Департамента земельных ресурсов города Москвы.

В 2010 - 2011 гг. - директор ФГУ «Земельная кадастровая палата» по г. Москве.

В 2011- 2013 гг. возглавлял ГКУ «Московский центр градостроительного развития территорий» при Департаменте градостроительной политики г. Москвы.

С ноября 2013 года по март 2017 года - руководитель ФГБУК «Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры» (АУИПИК) Минкультуры РФ.

Распоряжением Правительства РФ от 17 марта 2017 г. назначен заместителем министра культуры России.

Женат, двое детей.

Беседовали Константин Михайлов, Евгения Твардовская


вернуться к списку статей
Ответственный за наполнение страницы: Пресс-служба