Владимир Хотиненко о съемках сериала, приуроченного к 100-летию революции
Редакция новостей «Мосфильма», 22 августа 2017 года
В ноябре этого года Россия пройдёт знаковый для своей и мировой истории рубеж – 100 - летие Октябрьской социалистической революции. Ровно век будет отделять нас от знаменитого выстрела крейсера «Аврора», корабля, ставшего одним из главных символов революции, и ровно век пройдёт со времени событий, коренным образом изменивших ход отечественной истории.
На «Мосфильме» полным ходом идут работы по завершению сериала Владимира Хотиненко «Демон революции»: над картиной работают в монтажном цеху, в Первой музыкальной студии Алексей Айги записывает музыку к фильму, а во Втором киноателье студии проходит досъёмка для титров.
Фильм рассказывает историю возвращения Ленина в Россию из эмиграции, о самом Ленине и о человеке, оказавшем огромное влияние на революцию – её теневом деятеле Александре Парвусе.
О новой картине мы поговорили с её режиссёром Владимиром Хотиненко:
- Владимир Иванович, в одном из интервью Вы сказали, что этот проект станет для Вас одним из самых сложных в Вашем послужном списке. В чём его сложность?
- Безусловно, хотя простых проектов у меня никогда и не было. «Гибель империи», «Достоевский», «Бесы» - картины не из простых.
Главная сложность – это выскочить из стереотипов фигуры самого Ленина, увидеть и предъявить зрителю живого человека. У нас в стране к нему отношение поляризованное: либо плюс, либо минус. В жизни же, всё, как всегда, намного сложнее.
Главная моя задача – показать Ленина не как икону или как злодея, а рассмотреть в нём человека. Пока мы все с этим не справимся, мы ничего не поймём и в тех революционных процессах.
- Этот живой человек не будет лишён и любовных переживаний?
- Конечно, и это ещё одна сложность – рассказывая об отношениях Ленина с Инессой Арманд, не свалиться в различные скабрезности. Свидетельств их отношений осталось очень мало, переписка была уничтожена. Осталось несколько строк из письма Инессы, которые позволяют предположить, что у них были близкие отношения. Или, например, осталось свидетельство, что когда хоронили Арманд, Ленин шёл за гробом в полуобморочном состоянии. Так, собирая по крупицам, складывается понимание, что же между ними было.
Вообще, в картине присутствует любовный треугольник, но на всю картину у нас один поцелуй, и это поцелуй Ленина с Инессой Арманд. Никто никогда не снимал, как целуется Ленин.
- И какой он, поцелуй Владимира Ильича?
-Описать словами его будет невозможно, это надо увидеть. Единственное, что могу сказать, сыгран он замечательными актёрами.
- Ради дела революции в Вашем фильме Евгений Миронов даже пожертвовал своей причёской?
- Да, на его грим на пробах мы потратили всего минут 20. Надели кепку, приклеили бороду – перед нами стоял Ленин. Нужна была лысина. Обычно делают наклейки, но качество изображения сейчас такое, что всё равно всё становится видно и выглядит неестественно. Поэтому Жене пришлось сделать новую причёску. У Евгения Миронова очень развита актёрская способность – впускать персонажа в себя, так было и на сериале «Достоевский» и здесь. Смотришь на него в образе, и по коже мурашки – ожившая реинкарнация!
- Вернёмся к вопросу о задаче выхода из стереотипов. Уже работая над фильмом, менялось и изменилось ли Ваше понимание того, кем был этот человек?
- Приведу аналогию с моим отношением к Фёдору Достоевскому. До работы над картиной, я к нему относился довольно однозначно: он был для меня великим писателем, гением. Но когда я вместе с ним прошёл путь, о котором мы рассказывали в картине, с его страстями, со всем прочим, у меня сформировалось уже другое мнение, которое я и рассказываю своим фильмом, этот человек для меня стал живым.Тоже самое со мной произошло и в отношении к Ленину. Для меня он был в определённом смысле схемой, а сейчас это реальный живой человек.
- А что нужно сделать с человеком - памятником, человеком - портретом, человеком - мумией, чтобы оживить его для зрителя?
- Нужно наделить его определёнными человеческими характеристиками, и мы нашли их великое множество.
Приведу некоторые интересные свидетельства.
Находясь в Швейцарии, Ленин заботливо бегал по ресторанам в поисках папирос для своей тёщи, которая очень много курила. И этот же человек через короткое время перевернёт мир. Или, в Цюрихе появляется новенький эмигрант из России. Не зная языка, он устраивается работать носильщиком на вокзал. Помогая ему, Ленин два или три дня таскает с ним телегу. И этот же человек скоро будет ставить свою подпись под расстрельными списками.
Вообще, у нас масса сенсационных вещей.
Представьте себе Ленина в царской короне. Но это не карикатура, это реальное действие – венчание Ленина. Венчался он вынужденно, так как Крупской не разрешали приехать к нему в ссылку, пока не оформлены отношения, а на венчании тогда надевали корону. Или, например, Ленин, который в Цюрихе играет в шахматы с лидером группы дадаистов, выступающих против абсурдности человеческого существования.
Об этом мало кто знает.
Здесь вспоминается строка Анны Ахматовой:
«Когда б вы знали, из какого сора…»
Действительно, собирая все эти детали, эпизоды, элементы, начинаешь понимать, что это был за человек, и из чего выросла революция.
- Парвус авантюрист?
- Конечно, его биография во многом схожа с биографией Бориса Березовского.
Он был авантюрист масштабный. Например, заключив договор с Максимом Горьким, Парвус вывозит его пьесу «На дне» в Берлин. Организовывает около 500 постановок с сумасшедшим успехом, зарабатывает приличные деньги, которые ни с кем не собирается делить. Был большой скандал, Парвуса выгнали из Германии, но скоро он снова разбогател.
- А Ваш Ленин авантюрен, для него подойдёт эпитет Г.Уэллса «кремлёвский мечтатель»?
- Нет. Тут история другая. Его можно назвать авантюристом, но только в очень определённом лирическом смысле. Он и не романтик, хотя способен на неожиданные поступки.
- Сменив название «Меморандум Парвуса», сейчас фильм называется «Демон революции». Кто или что воплощает этого демона в картине?
- Это уже на усмотрение зрителя. Можно воспринимать это и как аллегорию, можно отнести и применительно к Парвусу.
- Кстати, о демонах. Вы говорили, что в тех революционных процессах было что-то мистическое. Есть ли мистика в самом фильме?
- Ну, если буквально, то нет. Есть момент эмоционального и сюжетного стыка. Когда царь отрекается от престола, а Ленин вдруг чувствует это, находясь в Цюрихе. В России всегда есть место мистике. Если бы не случился этот поезд, и Ленин бы не вернулся в Россию, совсем неизвестно, как бы развивались события.
- А где Вы снимали германские и швейцарские события фильма?
- Есть такой волшебный город - Будапешт. В нём мы нашли и город Берн, и Цюрих, и Берлин.
- Посмотрев Вашу картину, наверняка многие зрители будут проецировать какие-то её моменты на сегодняшний день. Современна ли картина, и есть ли мистика в сегодняшней действительности?
- Картина современна. Читая тот самый меморандум Парвуса, понимаешь, что в соответствии с этой методикой совершаются революции и сегодня.
А мистическим событием для меня является появление Владимира Путина в 2000 году. Никто мне до сих пор так и не рассказал, как так случилось, что появился человек, который, по моему мнению, тогда спас Россию.
- Чем Вы сегодня занимаетесь во Втором киноателье?
- Мы снимаем фоны под титры. Титры можно делать просто на чёрном фоне, а можно их использовать как часть драматургии. В фильме есть эпизод, когда террорист бросает бомбу, гибнет семья. Мы изучили, как в то время делали бомбы. Оказывается, довольно часто для этого использовали книги. Именно процесс изготовления такой бомбы мы и снимаем. Это станет некоторым эпиграфом к каждой серии. Книга и бомба – два мощных символа.
- И сейчас же записывается музыка для фильма?
- Да, параллельно со съёмками музыку писал замечательный, понимающий композитор Алексей Айги. Он написал совершенно роскошные темы. Мне нужно было внести в музыкальную составляющую картины элемент абсурда, диссонанса в гармонию мира, а Алексей этим искусством владеет блестяще.
В Первой музыкальной студии "Мосфильма" Алексей Айги записывает музыку совместно с оркестром кинематографии под управлением Сергея Скрипки.
Алексей Айги:
"Понимая нестандартность героев фильма и сложность сценария, моя главное задача была не давать героям односторонних оценок. При написании музыки эту задачу я решал больше интуитивно".